Молодой мужчина постоянно чувствовал прогрессирующую слабость, онемение в туловище и конечностях. Тогда ему не было и 30 лет, продолжалось это около двух лет. В чем причина — он не знал.
В это время пациент наблюдался у невролога, и в конце-концов попал на МРТ — только тогда и выяснилось, что в канале позвоночника, прямо в середине спинного мозга находится опухоль. Она росла уже очень давно, и, пока не начала себя проявлять, была неуловимой.
Сама опухоль состояла из эпендимоцитов — клеток, выстилающих желудочковую систему головного мозга и центральный канал спинного мозга. Это достаточно распространенная нейрохирургическая патология. И пациент оказался в Odrex, на приеме у нейрохирурга Геннадия Струца.
Почему подобные опухоли спинного мозга раньше не брались оперировать?
Иногда может показаться, что медицина всесильна: новости пестрят заголовками о «революционных методах лечения смертельно опасных заболеваний», новейшие молекулярные и генетические технологии призваны предотвратить развитие болезней. Но тому, что сейчас кажется возможным, предшествовали десятилетия тщетных попыток. И в медицинском прогрессе возможности и навыки врача имеют не меньшее значение, чем технологии и лекарства.
Геннадий Геннадиевич рассказывает, что совсем недавно подобные операции на позвоночнике старались не назначать: слишком рискованно. Перспективы таких пациентов были весьма мрачными: если операцию откладывать, то паралич практически неизбежен, если делать — риск проснуться парализованным был слишком высок. Для такого тщательно сконструированного эволюцией шедевра, как позвоночник и спинной мозг, все хирургические методы были недостаточно тонкими. До недавнего времени.
Сегодня, чем раньше нейрохирург проведет операцию, тем лучше. Если этого не сделать — она достигнет таких размеров, что раздавит спинной мозг, и пациента неизбежно парализует.
В операционной: удаление интрамедуллярной опухоли
Во время подобных операций на спинном мозге — когда опухоль прорастает внутри него, сложность в том, что спинной мозг нужно разрезать. Опухоль занимала больше, чем три сегмента шеи, — а это уже достаточно много. Неверное движение — и восходящий отек достигнет ствола мозга, а пациент может перестать дышать.
Следующие пять часов операции пациент проведет под светло-голубыми стерильными простынями. Над ним нависает огромный микроскоп для выполнения нейрохирургических операций, прицеленный на аккуратный миндалевидный разрез в 10 см в районе шеи. Мышцы разведены в стороны, в фокусе — тёмно-красная опухоль.
Операция на позвоночнике требует тщательного контроля над пульсом и давлением — и учета множества переменных, которые могут на них повлиять. Когда пульс следует держать высоким, когда нужно понизить давление — знает анестезиолог. Контроль над всеми показателями в этот раз был в руках Вячеслава Николаевича Цалко.
Геннадий Струц работал пять часов вместе со своей командой: нейрохирургами Владиславом Светлицким и Дмитрием Жебриковым, операционной сестрой Людмилой Омельянчук. Опухоль — солидная, доброкачественная, объемом в 9 см2 — была полностью удалена.
Последний шов — и пациент начинает просыпаться, сходу двигает руками и ногами — а значит, операция прошла максимально гладко. И все же, мы наблюдали небольшой дефицит по шкале Франкель, проседание функции спинного мозга. Но на следующий день мужчина уже ходит по палате, через 5 дней — выписывается домой.
Чем раньше удалить опухоль в спинном мозге, тем она меньше травмирует его изнутри. И на сегодняшний день это возможно сделать.
