Врачи — те люди, кто непрестанно трудится над сохранением нашего здоровья, кто ежедневно приходит на помощь, несет заботу и свет.
Поздравляем всех врачей Медицинского дома Odrex с профессиональным праздником! Медицина всегда славилась тем, что ее открытия меняли судьбу целых государств и давали толчок в других научных сферах.
Давайте вспомним знаковые достижения медицины:
1030 — Авиценна описывает основы экспериментальной и доказательной медицины
1716-1796 — Леди Монтегю вводит прививки в Европе, Эдвард Дженнер изобретает вакцину от оспы
1818 — Джеймс Бланделл проводит первое успешное переливание крови
1853 — Королева Виктория производит на свет ребенка под действием анестетика, введенного Джоном Сноу: отныне анестезию начинают широко применять
1854 — Флоренс Найтингейл закладывает основы медсестринства, санитарии и ухода
2013 — Открытие генетического редактирования, которое в будущем поможет лечить наследственные заболевания
Благодарим за огромное количество знаний и колоссальный опыт которые вы ежедневно применяете в работе, за упорный труд и время, которые вы отдаете на благо людей, нуждающихся в помощи!
Хотя о переливании крови и было известно в эпоху романтизма, оно считалось устаревшей, сомнительной, а во Франции даже запрещенной практикой. Да и все эксперименты ограничивались переливанием человеку крови животного — до тех пор, пока акушеру из Лондона Джеймсу Бланделлу не надоело терять пациенток от послеродового кровотечения. Экспериментатор и вечный враг консервативных «назойливых повитух», Бланделл беспокоился, что многие из его только что родивших пациенток переживают шок от потери крови и умирают.
Первые попытки переливать кровь от человека к человеку
Переливание случилось в 1818, в том же году, когда Мэри Шелли написала своего «Франкенштейна». Мужчина умирал от истощения, вызванного злокачественным заболеванием пилоруса. После операции пациенту стало гораздо лучше, но никто не удивился, когда спустя 56 часов он снова сильно ослаб и скончался.
Джеймс Бланделл и его роскошные кудри
Первой задокументированной победе суждено было случился аж через 7 лет, в августе 1825. Коллега, доктор Уоллер, вызвал Бланделла к пациентке, умирающей от послеродового кровотечения. В это время лечение женщины с послеродовым кровотечение могло складываться, как у одной из пациенток Бланделла, из:
20 унций бренди,
160 капель ладана,
внушительного объема аммония,
трех яичных желтков, взбитых с бренди,
одного крепкого говяжьего бульона,
одной жидкой овсянки,
шести пиявок.
И все без толку — умирали от родов чаще, чем от войн. Доктору же удавалось их спасти, переливая от двух до четырнадцати унций крови.
Когда Брэм Стокер писал «Дракулу» в конце века, его профессор Ван Хельсинг переливал кровь точно также, как это делалось при Бланделле: те же инструменты, тот же подход к выбору доноров и такое же мнение окружающих, которые эту практику считали мракобесием.
Идеал эпохи романтизма
Успешные переливания принесли Джеймсу Бладеллу известность и добрых $2 миллиона (около $50 млн сегодня), но ими он не ограничивался. Своими ранними экспериментами Бланделл показал, что почки, матку, яичники и селезенку можно удалять, не поубивав при этом пациентов.
В St. George’s Hospital Бланделл ассистировал Сэмюэлу Армстронгу Лейну. Вместе они впервые провели полное — и успешное — переливание крови пациенту с гемофилией в 1840 году.
В 1929 он удалил матку со злокачественной опухолью у миссис Молден — велики шансы, что это была первая подобная операция. Успел сделать несколько основополагающих открытий о свойствах крови. И практиковал интубацию трахеи — введение трубки с целью обеспечения проходимости дыхательных путей — за столетие до того, как это стало мейнстримом. Акушер, гинеколог, хирург и физиолог, изобретатель и мастер слова, он обучал студентов, занимал должность главврача Больницы Гая и члена Королевской коллегии врачей.
Бланделл соответствовал идеалам эпохи романтизма с головы до пят: бросал вызов консерватизму врачебной системы, срывал шквал аплодисментов на лекциях благодаря своему страстному и литературному языку. И делал то, что положено безумным ученым и героям готической литературы — вроде «Франкенштейна» Мэри Шелли, «Вампира» Джона Полидори и «Поднятой вуали» Джордж Эллиот — буквально возвращал людей с того света с помощью переливания.
Переливание крови сегодня
Сегодня переливание крови одновременно и проще, и сложнее, чем во времена Бланделла. Оно превратилось в рядовую операцию, став в сотни раз безопасней, а сами клетки крови понемногу выращивают в пробирке или меняют на полностью искусственные объекты с функциями клеток крови.
Но переливания все равно остаются проблемной областью: не во всех клиниках есть свои станции переливания крови, которые могут перелить кровь, к примеру, при недостатке тромбоцитов. Никуда не делись риск заражения и непредсказуемость реакции организма на донорскую кровь, и переливание каждого набора клеток сопровождается своим набором проблем.
И все-таки каждому третьему жителю планеты когда-нибудь понадобится переливание крови.
«И какое значение все это будет иметь пару веков спустя, хотя бы и Англию вместе с Францией смыло в океан? Человечество всегда будет одинаково заинтересованно в великих истинах, доказанных наукой, и выводах, полученных от физиологических экспериментов», — Джеймс Бланделл об экспериментах и упрямстве научного мира
Бланделл ушел в отставку в 1847, но продолжал заниматься частной практикой: вставал пополудни, осматривал пациентов у себя дома, в девять вечера уезжал осматривать больных в желтой карете с небольшой библиотекой. На то, чтобы мир убедился в необходимости переливания крови, потребовались десятки лет, и в 1878 году вместо крови все равно периодически пытались переливать молоко. Но пройдя «привычную каторгу из пренебрежения, оппозиции и высмеивания», Джеймс Бланделл навсегда изменил клиническую практику.
Библиография
James Blundell: pioneer of blood transfusion // HemOnc Today. — 2009. — Access mode: www.healio.com/hematology-oncology/news/print/hemonc-today/%7Be144eb73-e097-43b0-b128-65af2c9029a4%7D/james-blundell-pioneer-of-blood-transfusion
B. A. Myhre. James Blundell — pioneer transfusionist // Transfusion. — 1995. — Vol.35 (№ 1).
Matthew Welck, Philip Borg, Harold Ellis. James Blundell MD Edin FRCP (1790 – 1877): pioneer of blood transfusion // Journal of Medical Biography. — 2010. — № 18.
Matthew Rowlinson. On the First Medical Blood Transfusion Between Human Subjects, 1818 // BRANCH: Britain, Representation and Nineteenth-Century History. — Access mode: http://www.branchcollective.org/?ps_articles=matthew-rowlinson-on-the-first-medical-blood-transfusion-between-human-subjects-1818
Михаил Пантелеев. Искусственная кровь // Постнаука. — 2016. — Режим доступа https://postnauka.ru/faq/71657 J. H. Aveling. Immediate transfusion in England // Obstetrics Journal — 1873. — 1, 303. — Wellcome Library, London. http://gph.is/2daXvLl
В Лондоне Джон Сноу пришел к возмутительному умозаключению, что заразные заболевания могут быть спровоцированы крошечными паразитами. Идея была не новой, но недоказанной и непопулярной в девятнадцатом веке. Академики, смотря на происхождение Сноу (тот был сыном фермера из Йорка) и его опыт, не слишком спешили слушать молодого доктора. Тем временем холера не смотрела ни на происхождение, ни на благосостояние.
Большие вспышки эпидемии поражали Лондон в 1848 и в 1853. В колоритном Сохо, районе мюзик-холлов и публичных домов, умирали повсеместно, но никто и не задумывался над причинами: врачи верили в теорию миазмов, согласно которой причиной всех болезней был дурной воздух. Сноу был другого мнения, глядя на симптомы, очевидно связанные с желудочно-кишечным трактом.
В огромном и сложном викторианском Лондоне выгребные ямы находились прямо в подвалах жилых домов, ведра с нечистотами сливались в сточные трубы и каналы под окнами, которые сообщались с питьевыми колодцами.
И если один Джон Сноу — из книг и сериалов — гонялся за ходоками, то этот разыскивал пациентов холеры, иногда таких же посиневших. И выяснял, как много заразившихся берут воду из одного и того же источника. Первая жертва, Джон Арнольд, моряк и торговец, прибыл из Гамбурга в конце сентября, арендовал комнату на берегу Темзы, быстро заполучил симптомы холеры и скончался. С него же и началось расследование.
Нет, не зомби — очаровательная пациентка, 23 года, до и после заражения холерой
Во время вспышки в 1853 Сноу заходил в каждый дом, выслеживал, где живут домовладельцы, записывал сотни случаев холеры в школах, ресторанах, пабах и лавках — холера обходила стороной разве что работников пивоварни, которые только пиво и хлестали.
За свои деньги доктор он опубликовал (дважды) памфлет «On the Mode of Communication of Cholera»: тридцать девять страниц здравых аргументов и задокументированных доказательств того, как происходит эпидемия холеры и что выкорчевать ее можно, только если колодцы и трубы изолировать от стоков, выгребных ям и канализации. Потому что достаточно всего пары капель зараженной жидкости в водоразборной колонке, чтобы болезнь передалась сотням людей.
Пока Джон Сноу бродил по Лондону, он заносил все случаи на карту — и внезапно изобрел пространственную эпидемиологию. Карта, на которой точками отмечались случаи заражения, привела на Броуд Стрит, к прилавку со щербетом — популярным у викторианцев шипучим напитком и причине десятков случаев холеры. На этой самой улице стоял и источник всех заражений — водоразборная колонка.
Когда Сноу представил карту санстанции, та согласилась снять ручку от колонки. Не потому, что комиссия сразу поверила исследованиям молодого врача — любые новые способы остановить эпидемию были лучше, чем ничего. Вскоре после этого холера закончилась.
Теория происхождения холеры Сноу получила отмщение только в 1884 году, когда немецкий микробиолог Роберт Кох переоткрыл, изолировал и культивировал бациллы холеры, Vibrio cholerae.
«Аптека смерти» из журнала Fun, 1866 год, художник Джордж Пинвелл. Подпись внизу гласит: «Открыто для бедных, бесплатно, с дозволения прихода».
То, что начал Джон Сноу, превратилось в эпидемиологию и геоинформационные технологии. Например, геоинформационные технологии использовались по всему миру для мониторинга Эбола. В начале этим методом пренебрегали — и недооценили потенциал распространения вируса. В Нигерии их использовали для ликвидации дракункулеза, в Мексике — для контроля малярии, а в США — для отслеживания комаров, переносящих вирус Зика. NASA использует спутники, чтобы предсказывать тенденции размножения малярийных комаров и предотвращать эпидемии. В Панаме специалисты IBM разработали систему слежения и мобильное приложение для похожих целей
Сегодня эпидемиологи делают ровно то, к чему стремился Сноу: определяют угрозу и ее причины, как можно раньше направляют медпомощь и образовывают население, рассказывая о новых болезнях.
Та самая карта Сноу с очагами холеры
Библиография
D. Vachon. Doctor John Snow Blames Water Pollution for Cholera Epidemic // Old News. — 2005. — Vol. 16 (№ 8)
S. J. Snow. John Snow: the making of a hero? // The Lancet. — 2008. — Vol. 372 (№ 9632)
K. Tuthill. John Snow and the broad street pump // Cricket. — 2003. — Vol. 31 (№ 3)
T. Douglas. Hillsborough County, Fla., Uses Real-Time GIS to Target Zika Virus government technology // Govtech. — 2017. — Access mode: http://www.govtech.com/health/Hillsborough-County-Fla-Uses-Real-Time-GIS-to-Target-Zika-Virus.html
R. Maxwell. Mapping the Outbreaks of Diseases // GIS Lounge. — 2014. — Access mode: https://www.gislounge.com/mapping-outbreaks-diseases/
A young Venetian woman, aged 23, depicted before and after contracting cholera. Coloured stipple engraving. — Wellcome Library. — London. — 1831.
Шарль-Габриэль Праваз был ортопедом, известным во Франции благодаря успешному лечению сколиоза у школьниц. Но он регулярно экспериментировал с другими областями медицины — как и многие другие врачи в середине XIX века, на заре антисептики и анестезиологии. С него и началась склеротерапия.
В 1853 Праваз описал, как аневризмы — опасные выпячивания стенки кровеносных сосудов — сужаются при введении химических веществ.
А для этого ему пришлось изобрести шприц. Доктор подсоединил полую иглу, придуманную десятью годами ранее, к металлическому шприцу для клизм (раньше на конце такого шприца использовалась трубка). Чтобы дозировать вводимое вещество, нужно было закрутить поршень.
Задумка была хороша, но не безупречна: никто не знал об антисептике, и вводить что-либо внутривенно было попросту очень опасно: инфекция распространялась быстрее, чем лекарство.
У тех пациентов, которые все-таки решались вылечить варикозное расширение вен и сосудистые сеточки правазовским способом, слишком часто развивались осложнения, воспаления, инфекции и нагноения. Не успев получить широкое распространение, в 1894 склеротерапия получила приговор во время Хирургического конгресса в Лионе.
Но несмотря на все запреты хирургического конгресса, полностью отказываться от малоинвазивной методики никто не собирался. Фармацевтическая промышленность как раз стремительно развивалась, и удержать врачей от опытов — в том числе и на себе — было невозможно.
С тех пор, как появился шприц Праваза, врачи вводили себе и своим пациентам внушительный перечень токсичных препаратов, ядов, наркотиков и другой гадости. Для лечения сосудистых сеточек и варикозных вен использовали спирт, мышьяк, фенол, хлорид железа, иодид калия, гидрокарбонат натрия, солевой раствор, глюкозу, хлорид ртути — список можно продолжить.
Кое-что из этого действительно убирало сосудистые звездочки и помогало вылечить варикозную болезнь в ногах. Но такое лечение могло закончиться очень скверно: появлялись тромбы в других сосудах, нередко — легочная эмболия, и, в конце-концов, смерть.
Чтобы впрыскивать себе все новые и новые лекарства, нужны или недюжинная смелость, или избыток любопытства, или и то, и другое, и немного безумия.
Врачи экспериментировали, продолжая заниматься обычными делами: обходом пациентов и проведением операций. Этих опытов было настолько много, что их особо и не регистрировали — только в особых случаях. И никто не мог знать, чем каждый такой опыт закончится.
С 1904 по 1910 год доктор Шаф из Германии проводил эксперименты с хлоридом ртути и успешно протестировал склеротерапию на себе и своих 90 пациентах. Но со временем у некоторых из его пациентов, как и у многих других, развивалась ртутная интоксикация в виде нефритов, стоматитов и энтеритов.
Меж тем к 1911 у внутривенных инъекций и склеротерапии накопилась немалая доказательная база, и постепенно они стали достоянием всех врачей. У склеротерапии появилось много дел: врачи занимали стороны в противостоянии склеротерапии и хирургии, продолжались эксперименты по поиску нетоксичных и эффективных препаратов, во Франции возникло первое Сообщество флебологов.
А сегодняшние лекарственные растворы достаточно безопасны, чтобы «закрыть» варикозные вены, позволив крови двигаться по здоровым сосудам.
Библиография
Charles-Gabriel Pravaz (1791-1853) inventeur de la seringue // Portraits de Médecins. — Access mode: http://medarus.org/Medecins/MedecinsTextes/pravaz_c_g.html Mitchel P. Goldman, Robert A. Weiss. Sclerotherapy, 6th Edition. Treatment of Varicose and Telangiectatic Leg Veins. — Elsevier Health Sciences. — 2017.
J. C. Wollmann. The History of Sclerosing Foams. — Dermatologic Surgery. — 2005. — № 2 (Vol. 31).
Г. Глязер. Драматическая медицина. Опыты врачей на себе. — Едиториал УРСС. — 2014.
Хирурги — а врачами были в основном хирурги — закатывали рукава своих обильно заляпанных кровью халатов и работали так быстро, как только можно. На операционном столе умирал каждый второй. И вот в 1843 г. в Бостоне и 1847 г. в Вене наконец-то предположили, что инфекции распространяются из-за плохой гигиены врачей.
Но доказать — не значит предотвратить. На то, чтоб викторианский хирург Джозеф Листер опубликовал радикальную статью «Антисептические принципы в хирургической практике» и предложил использовать в операционных карболовый спрей, ушло еще два десятка лет. И всё равно — еще 15 лет врачи считали его исследование уж слишком спорным и сопротивлялись против мытья рук как могли. Но начало асептике и антисептике в хирургии было положено: карболовым спреем не просто обрабатывали руки и инструменты, его распыляли по операционной, и даже раны заливали разведенной кислотой. Жизней это спасло немало, и очень впечатлило одного выдающегося профессора хирургии из Балтимора.
Один из четверки основателей госпиталя Джонса Хопкинса, Уильям Холстед, влюбился в старшую медсестру. У Кэролайн Хэмптон были чувствительные руки, которые постоянно разъедала карболовая кислота, из-за контактного дерматита она даже подумывала бросить практику. Холстед, конечно, не мог этого допустить и заказал для Кэролайн пару тонких резиновых перчаток.
Уильям Холстед слыл денди, шил костюмы на заказ в Европе, покупал ботинки во Франции, отправлял свои рубашки стирать в Париж (будто в Балтиморе нормальных прачечных нет!) Кэролайн Хэмптон, напротив, считалась неприметной внешне, но такой же эксцентричной по характеру. И все соглашались на том, что они фантастически подходили друг другу.
Потому что перчатки, один из самых важных компонентов барьерной защиты в операционной, — лучше всякого ухаживания. Кэролайн сделала то, что годами не удавалось научным исследованиям и убеждениям — её пример сразу же подхватили все медсестры, а потом и хирурги.
«Субботним утром я отправился в Патологическую лабораторию и обнаружил, как Холстед учит ее остеологии, показывая малоберцовую кость. Тогда я понял, что с ним всё решено… Помолвка состоялась через неделю»,— Уильям Ослер, еще один основатель госпиталя Джона Хопкинса
С тех пор без перчаток — никуда. Их делают из латекса, синтетического каучука, неопрена, винила, нитрила, полиуретана и даже жидкими. С микротекстурированной поверхностью — для проведения особо тонких операций, с удлиненным манжетом — для гинекологов, с защитой от ран и порезов — для ортопедических операций. За рамки медицины они вышли давно.
Инновации появляются благодаря крови и поту, и дивану, и лени, благодаря настойчивости и забывчивости, кропотливым исследованиям, фатальным ошибкам и несусветным глупостям. Но иногда, если повезет, просто благодаря любви. Сегодня у хирургических перчаток можно насчитать 50 вариантов использования, кроме самых очевидных, в том числе при ожогах рук 1-2 степени или отеках. Это особенно важно для развивающихся стран, где достать медицинские ресурсы бывает архисложно. Холстеды бы одобрили.
Библиография
Daniel B. Nunn. Caroline Hampton Halsted, an Eccentric but Well-Matched Helpmate // Perspectives in Biology and Medicine. — 1998. — № 42 (1).
S. Robert Lathan. Caroline Hampton Halsted: the first to use rubber gloves in the operating room // Proceedings (Baylor University. Medical Center). — 2010. — Vol. 23 (№ 4).
Diaa Othman, Amitabh Thacoor, Sharmila Jivan. Fifty shades of surgical gloves: fifty uses in surgery // International Surgery Journal. — 2015 — № 2 (4).
Юрген Торвальд. Век хирургов. — М.: Проспект, 2011.
